Элизабет Кляйн: Китай приучил мир к "быстрой" моде и "подвинул" западных кутюрье

Ежегодно в мире до 40% всей новой одежды производят швейные фабрики Китая. Для потребителей во многих развитых странах частая смена гардероба уже стала навязчивой идеей. Американская писательница Элизабет Кляйн - о том, как Поднебесной удалось подсадить мир на крючок "быстрой моды" и чем это чревато для всех нас?

До недавнего времени Элизабет Кляйн ничего не отличалась от любого типичного американского потребителя. Она так же, как и все "затаривалась" одеждой на распродажах в моллах, дисконт-центрах и модных бутиках. Обновки приобретались практически еженедельно (в среднем, американцы покупают новую одежду 64 раза в год). Её платяной шкаф ломился от вещей, которые одевались всего один-два раза - так же, как и у её соотечественников. Когда в один прекрасный день Элизабет обнаружила, что едет домой с распродажи с семью парами одинаковых домашних тапочек (7 долларов за пару вместо 15), то осознала, что это что-то "глубоко неправильное". Рефлексией на потрясение стала книга Overdressed (в русском издании - "Расфуфыренные").

"Дешевая" мода сильно изменилась за последние несколько десятилетий. Магазины дисконта из распродажи чего не гоже боже превратились в центры, где можно урвать действительно интересные вещи по беспрецедентно низким ценам. Ритейлеры превратили производство одежды в супердоходный бизнес: гигантские объемы позволили снизить цены и увеличить годовой оборот. Кроме того, стили стали мелькать с такой быстротой, что следить за модой бесполезно: проще выбросить старую вещь и тут же купить новую, пока она не "устарела морально". Именно на такую иглу "быстрой моды" подсадил весь мир Китай, и это чревато! - считает Элизабет Кляйн.

Сегодня мало кто задумывается, что будет дальше с этим миром дешевой одежды, с обществом потребления, окружающей средой и экономическим благополучием миллионов людей, занятых в индустрии "быстрой моды".

_{Согласно оценкам экономистов, ежегодный рост китайской легкой промышленности за последние 10 лет был на уровне 23%.} 
Элизабет Кляйн побывала на множестве швейных фабрик Китая, стала свидетелем начинающихся процессов переноса текстильных производств из КНР в Бангладеш и, как следствие, увеличения импорта одежды из Азии в США. Кроме того, автор исследует влияние "дешевой моды" на развитие бизнеса по вторичной переработке текстиля, кожи и других материалов.

После того, как Америку стал одевать Китай, американские женщины напрочь разучились шить. Раньше уметь хорошо шить и вязать была обязана любая добропорядочная мать семейства. Ныне это занятие стало разве что хобби для среднего класса и уделом бедных слоев населения. Снижение себестоимости производства привело к падению уровня мастерства закройщиков и портных, однако молодые дизайнеры нашли для себя новую творческую нишу: обновление коллекций происходит чуть ли не каждый месяц-два. Эти и другие проблемы искренне взволновали Элизабет Кляйн настолько, что авторитетный медиахолдинг Bloomberg пригласил ее в качестве эксперта на одну из своих передач Bloomberg Live News.

Журналист: Всем привет, это "Блумберг лайв ньюс", сегодня поговорим о моде. Вот сидим мы здесь в редакции, и неподалеку от нашего офиса, в самом центре Манхэттена, есть целое авеню модных магазинов. О нем весь мир знает. Люди из кожи вон лезут, чтобы там отовариться. Автор книги Overdressed Элизабет Кляйн пришла рассказать нам, почему растет цена 18 самых популярных в Америке брендов мира "быстрой моды" вроде Old Navy, forever 21 и так далее. Лиз, вы довольно критичны к "быстрой моде". Основная идея в том, что стоимость брендовой одежды шокирующе высока, однако то, что сначала демонстрируется на неделях высокой моды в Париже и Милане через месяц можно купить за 30 долларов в ближайшем универмаге. Так почему же Китай, который породил, собственно, "быструю моду", сотворил великое зло?

По итогам 2012 года аналитики оценили оборот китайской индустрии одежды в 857,2 млрд. юаней.

Кляйн: Здравия желаю, коллеги! Я решила написать книгу, потому как сама была шопоголиком, покупала одежду в безумных количествах и мне захотелось узнать, как именно складывается ценник. Сколько на самом деле стоит та одежда, которую мы носим, собственно, я и взялась за дело. Вы в курсе, что США производит лишь 2-3% одежды для себя по сравнению с 50% в 1993 году? Да-да, именно с этого момента я и начала свое писательское "расследование".

Журналист: 50% в 1993 году!? Это просто не укладывается в голове...

Кляйн: Вот-вот! И на самом деле это целая драма, поскольку пошив одежды требует большого числа операций, производимых вручную. Поэтому для удешевления конечной стоимости "барахла" потребовалось найти гигантский источник дешевой рабочей силы и копеечного сырья. Тут-то Китай пришелся как нельзя кстати.

Журналист: Мммм, да! И фактически всё это шьется на один сезон...

Кляйн: Все для потребителя! Он хочет много одежды за три копейки и фактически требует для себя одноразовые тапочки, но модные, очень модные! Покупая одежду несколько раз за один сезон (еженедельно, подчас), бывает даже и по 17 раз за сезон - чистое безумие. Производитель старается, однако всё, что мы получаем в итоге - разочарование, усталость от необходимости постоянно выбирать между тем и этим и бессмысленной погони за модой.

Журналист: По себе знаю. Такие походы бывают довольно утомительны! Иногда не знаешь, что лучше взять, десять пар исподнего или двенадцать тапочек. Так и стоишь пол дня столбом, мучаешься...

_{Аналитики исследовательского центра RNCOS в своем прогнозе развития рынка до 2016 года опираются на мнение, что рост будет сохраняться на уровне 7% в течение 2013-2016 годов. Наиболее высокую динамику, как ожидается, покажут обувщики, производители спортивной одежды и дамского готового платья.}

Кляйн: Воистину так!

Журналист: Вот я держу в руках последние вести с полей. Известный в США бренд H&M (на самом деле так себе маркет, где любят отовариваться мигранты из России) потерял до 10% прибыли в I половине 2013 года. Однако интересно то, что они же будут расширять свою сеть бутиков с аксессуарами и галантерейкой.

Кляйн: Да уж... Дожили!

Журналист: Ну а как вам такое. Дорогие бренды расширяются и "подрезают" масс-маркет, фактически выставляя наши с вами повседневные вещи никудышной дешевкой?!

Кляйн: Не стоит сгущать краски. У них симбиоз, по крайней мере, в последнее десятилетие. Ведь в глазах покупателя дорогая брендовая вещь - это та, которая стоит столько из-за того, что к ней прикоснулся лично дизайнер, в ней есть "дизайнерские идеи" и так далее. Когда он приходит в обычный, средний магазин и видит там нормальную, обычную одежду по нормальной, разумной цене… В общем я думаю, что дорогие бренды помогают магазинам наподобие H&M, потому что покупая «топовую» вещь за 20 долларов, убеждаю себя в том, что совершаю хорошую сделку, потому что вещь стоит на самом деле 500 долларов или даже 1000 за «эксклюзив» от дизайнера.

В КНР лидерство держат производственные кластеры трех "флагманов" легкой промышенности - провинции Гуандон, Цзянсу и Чжэцзян.

Журналист: Точно, точно!

Кляйн: Так что мы как покупатели убеждены, что совершаем хорошую сделку.

Журналист: И это в какой-то степени «взрывает» рынок роскоши в целом.

Кляйн: Вот именно! Такой расклад позволяет покупателям быть допущенными в мир роскоши не с черного входа, чтобы потом заставить их покупать дорогие дизайнерские вещи.

Журналист: Говоря о высокой и низкой моде, вы упомянули об «усреднении». Насколько известно, «быстрая мода» - чрезвычайно выгодный бизнес для всех вовлеченных в неё компаний. А насколько выгоден бизнес «роскошной» дизайнерской одежды?  

Кляйн: Вообще, это не совсем моя компетенция, но бизнес чрезвычайно прибылен. Это та часть рынка, где деньги зарабатываются на парфюме и аксессуарах, потому что одежда до сих пор делается очень небольшими партиями. Пошив требует высокой квалификации и вещи не могут выпускаться большими партиями. Дома мод делают прибыли на выпуске духов, косметики, аксессуаров. Но главным «генератором» прибыли выступает одежда, к которой подойдут эти аксессуары. Таким образом, дизайнеры создают модели одежды, но деньги зарабатывают на другом.

Журналист: Вы ездили на многие фабрики Азии, в том числе и китайские.

Кляйн: Бывали сложные дни!

Журналист: Раньше Китай производил всё подряд. Сейчас повседневные вещи для нас шьют Бангладеш и Вьетнам. Вы говорите, что далеко идущие последствия такой метаморфозы Запад проигнорировал и зря. Почему?

Кляйн: Ну, что я могу сказать… Ну то есть, что значит «хорошо для этих стран»? Вот в ноябре 2012 года в Бангладеш произошел пожар на текстильной фабрике, который унес жизни более 100 служащих. Производства переезжают из Китая в Бангладеш, однако предприниматели вообе ничего не делают там для инфраструктуры и людей, как делали в свое время в Китае. Рабочая сила очень дешевая, людей много, можно закрывать глаза на загрязнение окружающей среды, условия труда, нарушать права человека. Когда в 2005 году закончились деловые контракты, многие производства переехали из Китая, но даже сейчас там производится около 40% одежды всей мировой одежды.

Журналист: До сих пор около 40%. Когда я говорю, что это «хорошо» для страны, я имею ввиду, что так же как и в Китае, где увеличились доходы населения, это позволяет рабочим улучшать уровень своей жизни. Кто-нибудь ещё может производить одежду и ТНП в таких количествах, как Китай?

Кляйн: Нет, определенно нет. Вот почему система начала понемногу рушиться. В Китае уже сложился «средний класс», то есть основной «потребительский класс» государства, и именно Китай сейчас будет в огромных количествах покупать всё новую и новую дешевую и модную одежду. Здесь имеем более миллиарда потребителей, которые хотят жить на широкую ногу, как в США. И эта проблема экспоненциально увеличивается (я описала эти тенденции в своей книге).

Журналист: Кстати, вы говорили, что начали более щепетильно относиться к покупкам одежды.

Кляйн: Верно.

Журналист: У каждого из нас наверняка есть одежда, которая не нужна и занимает много места в доме. Моё решение – пожертвовать её, а затем больше не беспокоиться об этом.

Кляйн: Утилизация?

Журналист: Я думаю многие понимают, что это один из путей решения проблемы, но есть ли рынок, способный поглотить такое количество обносков?

Кляйн: Есть, конечно. Большинство стран Африки с радостью примут наши шубы, сапоги и вечерние платья. Однако стоит подумать о том, чтобы научиться эффективно перерабатывать секонд хэнд у себя дома. Ведь на пороге как-никак XXI век, и сегодня потребители благосклоннее относятся к брендам, у которых есть четкие экологические программы.

_{Главными экономическими трендами ближайших 3-5 лет станут франшизные производства, мультибрендовые концерны, уход из розницы в онлайн-торговлю, внедрение и развитие экологичных технологий производств и материалов для пошива одежды.}

Журналист: А вы знаете какую-нибудь всемирно известную компанию-производителя одежды, занимающуюся переработкой, чтобы использовать вторично для производства своих новых моделей?

Кляйн: Да полно! Например, Puma: у неё много товарных линеек, которые пригодны к переработке на любом отрезке времени жизни изделия. Levi's имеет в своем арсенале коллекции джинсов, в производстве которых применяются переработанная ПЭТ. Patagonia вообще принимает обратно старые вещи, когда выходит новая коллекция. Это замечательно! Я считаю, другим компаниям стоит перенять позитивный опыт своих коллег.

Журналист: Да будет так. Большое Вам спасибо! С нами была Элизабет Кляйн, автор книги «Расфуфыренные» с новостями о том, что на самом деле стоит за ростом брендов H&M, forever 21 и Old Navy, а также насколько крепка наживка китайской «быстрой моды».

Источник: Bloomberg