Быть экспортером или начать думать на китайском: что делать российскому бизнесу не в России?

Руководители компаний зачастую уверены, что успешное прошлое определяет будущий успех бизнеса. В реальности это не так. Даже если у вас есть достаточно стабильный небольшой бизнес в России, для того чтобы построить компанию за рубежом, вам придется придумать все заново, ― рассказывает директор и соразработчик предпринимательских программ бизнес-школы «Сколково» Елена Бондаренко.

Возможности для роста

Шесть лет назад аналитики Оксфордского университета говорили, что в ближайшие годы количество компаний, которые будут вести операции более, чем в шести странах, увеличится на 129%. При этом ключевое место в реализации этого тренда должно принадлежать предприятиям малого и среднего бизнеса.

На сегодняшний день небольшие компании уже занимают существенное место в мировой торговле. Более того, в развивающихся странах их значимость зачастую выше, чем в развитых. В США доля представителей малого и среднего бизнеса в экспорте достигает 29%, в Канаде — 31%, в Великобритании и Индии — 45%, Израиле — 50%, в Турции и Китае — 68%. При этом в России этот показатель существенно ниже. Согласно утвержденной правительством в июне 2016 года «Стратегии развития малого и среднего бизнеса (МСБ) в России на период до 2030 года», в 2014 году доля экспорта малых и средних предприятий в общем объеме экспорта составила около 6%, а к 2030 году должна вырасти до 12%.

Довольно много российских компаний находится в контуре глобальной конкуренции. Причем это не только гиганты, но также средние компании и даже небольшие игроки. Так, компания «Аргус-спектр» поставляет системы пожарной безопасности для потребителей по всему миру, в том числе их оборудование установлено на башне Биг-Бен, в британском парламенте и Букингемском дворце. Всего оборудованием «Аргус-спектр» оснащены более 150 тыс. объектов в России и за рубежом.

Другой невероятно успешный экспортный продукт — мультфильм «Смешарики» — был локализован на 60 языках, а мультфильм «Маша и медведь» прочно занимает одно из первых мест в топе YouTube. Детское книжное издательство «Клевер» экспортирует свою продукцию на американский рынок.

Еще один пример — компания из Новосибирска Siberian Wellness, которая работает по модели сетевого маркетинга и производит натуральную косметику, спортивное питание и БАД. Сегодня компания поставляет свои БАД в 65 стран мира. Еще в 2005 году Siberian Wellness открыла представительство на Украине, в 2006-м — в Болгарии, Киргизии и Таджикистане, а в 2009-м — в Германии и Чехии. Таким образом, глобальными игроками оказываются самые разные компании: продуктовые, сервисные или промышленные, причем не о всех компаниях известно российскому потребителю.

Экспортеры против глобальных игроков

Различие между компаниями — экспортерами и глобальными игроками ― можно провести достаточно четко. Первый тип игроков работает только на одном рынке, где производит свою продукцию, а затем просто поставляет ее в другие страны. Второй тип нацелен на встраивание в международные производственные цепочки и локализацию своей продукции. С этой точки зрения ключевым фактором является открытие производственных центров и систем логистики за рубежом, а также комплиментарность рынков присутствия: в случае сложной ситуации на одном рынке такая компания может легко переориентироваться на другой рынок. Если компания зависит на 95% от рынка конкретной страны, она не может быть глобальной компанией и несет все сопутствующие страновые риски.

Ярким примером глобальной компании является Kaspersky Lab, про которую многие в США даже не знают, что она российская. Компания ведет свою деятельность почти в 200 странах и территориях мира, всего у нее 35 офисов более чем в 30 странах. С другой стороны, австрийская компания Strabag работает на российском рынке, но она достаточно активно привлекает местных подрядчиков, локализует свои услуги и продукцию — в итоге, она практически не отличается от местных игроков, что тоже говорит о глобальности ее бизнес-модели.

Разный инструментарий

Компания-экспортер, в первую очередь, занимается продажами, поэтому ключевой инструментарий ее работы строится вокруг глобализации процесса продаж, а по-настоящему глобальная компания представляет более сложную конструкцию.

Во-первых, переход на глобальный уровень требует дифференциации продукта. Во-вторых, необходимо сделать ставку на приоритетные рынки, на которых создан устойчивый спрос. В-третьих, придется создавать новую распределенную систему управления. Это все дается бизнесу очень тяжело. Как говорит основатель компании «Смешарики» Илья Попов, «я не подозревал о том, что придется столько раз трансформировать компанию как таковую».

Чтобы осуществить переход от локальной к глобальной компании, недостаточно тестов и непосредственных действий. Необходимо спроектировать модель и разработать дорожную карту по переходу на новый уровень. Для этого нужно трезво оценить свои ресурсные возможности: сколько времени займет продуктовая диверсификация и разработка алгоритмов по разным странам, какая команда будет реализовывать эту дорожную карту и, наконец, какие инвестиции и по какой цене для этого понадобятся.

Хотим глобальности, дайте рецепт

Новые инструменты по переходу к глобальной схеме создаются самими предпринимателями. Это и есть часть предпринимательской работы — создать инструмент для глобализации. Можно, конечно, взять готовую концепцию, но, как показывает практика, большая часть инструментария создается проектным инженерным способом для конкретного бизнеса.

На сегодняшний день не так много готовых описанных инструментов, которые фиксируют переход к глобальной модели. В том числе всего пара книг, переведенных на русский язык. Среди них — «Скрытые чемпионы», посвященная построению глобальных копаний в Германии, которые во многих отраслях сегодня контролируют 70-80% мирового рынка. Еще одна работа — The Culture Map — посвящена разнице культур принятия решений в разных странах.

Объемы российского несырьевого экспорта растут. Возможно, это свидетельство эффекта низкой базы, но отчасти — того, что бизнес все же пытается думать за пределами страновых границ. Это хороший вызов, а в будущем, если быть оптимистами, — неплохое подкрепление для бренда Made in Russia.