Сближение России и Китая: пропагандистское клише или реальный процесс?

В потоке событий последнего года сближение России и Китая представляется естественным следствием острых противоречий между Москвой и Западом. Однако этот вопрос требует более внимательного рассмотрения, поскольку, по большому счёту, Пекин вполне мог бы остаться в стороне от российско-западной ссоры из-за украинского сюжета, прямо не задевающего его интересы.

Для понимания этого интересно посмотреть на отношения Запад - Китай без российского фактора. Специалисты Российско-китайского центра развития торговли решили систематизировать сведения на этот счет, чтобы посмотреть на диалог Москва - Пекин в трехмерной системе координат.

Кто вынудил Китай заговорить?

В публичной трактовке США и ЕС, КНР заняла нейтральную позицию по Украине, поскольку поддержка России со стороны Китая не вписывается в логику «Запад наказывает РФ за Крым», к чему Пекин не имеет никакого отношения. Тем не менее, именно это логическое противоречие указывает на более глубокую суть современного международного конфликта.

Для начала имеет смысл разобраться, кто и зачем изначально поставил вопрос о позиции Китая. Первым это сделал Барак Обама во время визита в Пекин, где пытался убедить Си Цзиньпина присоединиться к санкциям. Вторым эпизодом стало голосование по Крыму в Генассамблее ООН. КНР воздержалась, а интереснее всех поступил Израиль - не голосовал вовсе, поскольку его МИД за несколько дней до этого объявил забастовку.

Понимание того, что именно Вашингтон потребовал от Пекина определиться, хорошо отражает существо проблемы в отношениях Запада и Китая, которая стала видна задолго до украинского кризиса.

Как все начиналось

Разворот США в АТР, перевод партнерского вектора НАТО в Азию, форсированная подготовка Транс-Тихоокеанского торгового партнерства (ТТП) - все это произошло за несколько лет, однако, по всей видимости, отражает лишь вершину айсберга.

На деле политическая притирка Запада и Китая началась еще с того времени, как Пекин стал стремительно прогрессировать экономически. Однако, этот процесс шел крайне медленно, поскольку китайское руководство на мировую политическую арену выходило обстоятельно и очень постепенно.

Закрытость КНР существенно ограничила проникающую способность США и Европы в Поднебесную. Внедрять свои правила игры Западу удавалось очень ограниченно, поскольку китайское общество не принимало «универсальных» идей, правочеловеческих догматов и принципов ведения бизнеса.

Тем временем Китай продолжал развиваться и однажды поставил перед фактом Вашингтон и Брюссель, когда предложил политическую и торговую практику на своих условиях.

Китайский подход в ряде случаев буквально обезоруживал типовые западные схемы. Так, например, в 2010 г. Европарламент поставил условием визита своей делегации в Пекин организацию встречи с местной оппозицией, причем с обязательным участием конкретных лиц по списку. Китай выполнил условие, все затребованные оппозиционеры присутствовали, однако помимо них в зале были еще несколько тысяч представителей компартии. Это не позволило снять картинку недовольного общества на примере нерепрезентативной группы.

Другим примером стали безуспешные попытки Брюсселя продавить свой вариант соглашения с Китаем о защите инвестиций, традиционно служащего инструментом продвижения своих интересов в зарубежных странах.

_{Невзирая на возражения ЕС, КНР настойчиво навязывает Соглашение о свободной торговле с единственной целью - завоевание рынков сбыта.}

Ещё одним свидетельством стала ситуация с Японией. Евросоюз присвоил себе роль арбитра в китайско-японских спорах в Восточнокитайском море. Тактика сводится к тому, чтобы выступать за стабильность, призывать к миру и изобличать «неконструктивные» действия сторон. Цель такого посредничества - вмешательство в региональные дела и навязывание своих процедур за счет роли морального и политического третейского судьи. Одновременно НАТО объявила Японию приоритетным партнером, а Вашингтон усилил соглашения о военной безопасности.

Однако Пекин не стал идти на «конструктивное сотрудничество» и четко заявил, что считает действия Вашингтона вмешательством во внутренние дела, а от ЕС требует определиться с позицией. В результате ситуация стала накаляться, и Пекин с Токио самостоятельно договорились, без участия Запада. Причем Япония заметно сбавила обороты в политическом сближении с НАТО, не желая связывать себя дополнительными обязательствами.

Из таких решений сложилась в нынешняя ситуация, когда инструменты влияния Запада на Китай не оформились, а что-то делать надо уже сейчас. В таком цейтноте Вашингтон и, отчасти, Брюссель вынуждены были пойти на крайние меры и поставить Пекин перед старой формулой «кто не с нами, тот против нас», традиционно облачив это в противоположные по смыслу термины партнерства, сотрудничества и т.д.

Решающие 10 лет, или откуда уже вытеснили Запад

Нездоровая ситуация вокруг Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства (ТТИП) США-ЕС хорошо демонстрирует, что времени у Запада на удержание мирового лидерства остается всё меньше и надо спешить.

На то, чтобы задать свои глобальные стандарты в торговле (в понимании американцев) остаётся максимум 10 лет. Поэтому США готовы бросить своих европейских союзников и единолично заключить Транс-Тихоокеанское партнерство (ТТП) со странами Азии, оставляя ТТИП на втором плане, несмотря на просьбы Брюсселя. Столкнувшись с общественным недовольством в Европе касательно ТТИП, США просто забросили переговоры, показав, что выживание в будущем мире дороже союзничества с Европой.

Аналогичная ситуация разворачивается в Африке, где европейские колонизаторы постепенно вытесняются Китаем, пуская в ход последние средства. Отсутствие альтернатив «Южному потоку» кроме «Южного газового коридора» из Центральной Азии показывает, что от нефтегазовых ресурсов Африки Евросоюз уже успешно отстранен. В поле зрения ЕС остаются страны вроде Мозамбика, где нет инфраструктуры и на освоение углеводородных запасов уйдет не менее 10 лет.

Неумение договариваться на примере МВФ

Таким образом, позиция Китая по украинскому сюжету является лишь видимым компонентом оформившейся глобальной картины противостояния КНР вмешательству Запада, уступающего Пекину всё больше и больше своих сфер влияния.

Нежелание Вашингтона реформировать МВФ и настрой пройти через очередной кризис с монополией на институты финподдержки стали четким сигналом Китаю о необходимости альтернативных инструментов. В результате появились: Пул валютных резервов и Банк развития БРИКС, а также Азиатский банк инфраструктурных инвестиций.

Сближение с Россией отвечает заданной логике и в случае с Украиной стало более очевидным, получив дополнительный политический окрас.